Лови день - Страница 53

Вандар

Ферма «Дуновение весны»

Вал Кон встал с постели и бесшумно оделся. Он несколько секунд постоял над Мири, изучая ее лицо в ярком свете луны, почему-то непомерно обрадовавшись слабой довольной улыбке, оставшейся на ее губах. А потом он бережно укрыл ее, едва прикоснувшись кончиками пальцев к медному шелку ее волос, повернулся и тенью выскользнул в коридор.

Внизу он на секунду задержался, решил не трогать рояль и вышел на кухню, где Боррил застонал, но не проснулся, пока он снимал с вешалки куртку.

За сарайчиком для скаппинов он снова остановился. Дыхание превращалось на морозе в белое облачко. Его переполняла энергия, залившая тело от макушки до ступней, – возбуждение, вызванное музыкой вкупе с любовными ласками и ощущением того, что тебя любят. Он приподнялся на цыпочки и поднял руки к редким звездам. В эту ночь – в эту ночь он способен был полететь.

Или почти что. Почти воспарив к небу, он опустил руки и остановился, молча глядя в небо и думая о корабле.

Он по собственной воле доставил неразрешенную технику на Запретный мир и оставил почти без укрытия всего в трех милях от населенного пункта. Хотя корабль сломан и разграблен – даже аварийный маячок не работает, – его следовало вернуть на орбиту и в забвение в ту же секунду, как они благополучно приземлились, и не пытаться успокоить совесть разведчика соображениями необходимости.

У него нет средств, чтобы починить корабль, нет предлога для того, чтобы оставить его на планете. Просто ему не хочется лишаться такого ресурса, пусть даже разум говорит, что воспользоваться им невозможно. С самого начала – от Кантры и дальше – Клан Корвал сохранял доставшиеся ему корабли. Тридцать одно поколение йос-Фелиумов руководило Кланом, собирая корабли везде, где можно, повинуясь завету Кантры. И на долю Вал Кона, наследника по прямой линии, седьмого обладателя этого имени, выпала обязанность отправить корабль на верную гибель и признаться самому себе, что он и его спутница жизни застряли на Запретном мире, отлучены от Клана и, возможно, здесь и умрут.

Его охватила тоска по дому – внезапная и острая. Он вспомнил библиотеку в Джелаза Казон, длинные ряды дневников в одинаковых переплетах. Еще живее он вспомнил кабинет дяди Эр Тома в Треалла Фантрол: как дядя сидел за своим столом, склонившись над какой-то работой, и как блестели в отблесках ароматного пламени его светлые волосы. Он вспомнил собственные комнаты, серого Мерлина, разлегшегося на подоконнике, моргающего желтыми глазами на полуденное солнце. Как смеется и что-то говорит Шан, как серьезна Нова. Антора, Пади, Пат Рин…

В предрассветных сумерках он услышал звук – словно кто-то невыразимо далеко позвал его по имени. Он стремительно повернулся, напрягая все чувства, – услышал, как эхо оклика замерло вдали. И больше ничего.

Спустя несколько минут он повернул обратно к дому, неся под сердцем воспоминания о родине, словно тупую боль.

Мири проснулась, как только Вал Кон открыл дверь. Она широко ему улыбнулась и с явным наслаждением потянулась:

– Доброе утро!

– Доброе утро, шатрез. – Он осторожно присел на край кровати и протянул ей кружку. – Хочешь чаю?

– Почему бы и нет? – Она села, опираясь спиной на подушки, и взяла кружку. Одеяло сползло с нежной груди. – М-м… Славно, – сказала она, сделав глоток. – И спасибо.

– Пожалуйста.

– Угу. Ты сегодня рано встал.

– Немного перебрал музыки. – Он улыбнулся. – Даже несмотря на то, что было потом, мне достаточно оказалось немного подремать.

Она рассмеялась, покачав головой и спрятав грудь за занавесью волос.

– А я-то решила, что тебя утомила! – Тут выражение ее лица резко изменилось, и она отпила еще чаю. – Видела сон, босс.

– Вот как? – пробормотал он, наблюдая за ней из-под длинных ресниц. – Расскажи мне.

– Самое странное, – медленно проговорила она, – что все было такое правдоподобное, словно я знакома с этими людьми. Словно мы… родня.

– Сны бывают очень странные, – сказал он спустя несколько секунд, видя, что она не знает, как продолжать. – Может, это были люди, которых ты уже когда-то раньше видела, но только мельком.

– Не-а, – неуверенно возразила она. А потом уже с полной уверенностью повторила: – Нет. Я бы запомнила такую пару, какой бы короткой ни была наша встреча. – Она закрыла глаза, сосредоточенно сдвинув брови. – Они стояли… похоже, на мостике корабля, но только очень большого. Рядом, плечом к плечу. Она немного выше его – черные волосы, кудрявые, черные глаза и белая кожа. Прекрасная, босс, – иначе ее не назовешь. А он – белые волосы, но не старый. Светлые глаза, смуглая кожа, крупные руки… Держит рюмку вина, на пальце фиолетовое кольцо… Они сказали… – Ее брови удивленно дернулись. Вал Кон смотрел на нее, затаив дыхание. – Кто-то сказал: «Мы вас ищем. Помогите нам». – Она вздохнула. – Чертовски жизненно.

– Присцилла! – выдохнул он.

Мири распахнула глаза:

– Что?

– Люди, которых ты описала, – с трудом выговорил он, борясь с надеждой и страхом. – Беловолосый мужчина – это мой брат Шан, а женщина – Присцилла Мендоса, которая… э… она, скажем, первый помощник… на «Исполнении долга», а мой брат – его капитан.

Наступило секундное молчание, а потом она осторожно спросила:

– Вал Кон?

– Да?

– Как твоя родня попала ко мне в голову?

Он помедлил, а потом взял ее за руку.

– Присцилла – драмлиза. То есть она волшебница, Мири. Я… на улице мне показалось, будто меня кто-то окликнул, но… Возможно, она не в состоянии передать послание в бодрствующий разум, поэтому она выбрала разум моей спутницы жизни.